“Если я могу чувствовать, что меня любят, я уверен, что буду расти”
В крутейшей книге Г.Гантрипа “Шизоидные явления, объектные отношения и самость” столько моих подчеркиваний и выделений, что если бы я делилась всем, что мне кажется важным, я бы перепечатала большую часть книги)).
Мне глубоко импонирует его высказывание “психотерапия в каком-либо радикальном смысле не может быть ничем иным, кроме как постепенным и длительным процессом повторного роста”.
В крутейшей книге Г.Гантрипа “Шизоидные явления, объектные отношения и самость” столько моих подчеркиваний и выделений, что если бы я делилась всем, что мне кажется важным, я бы перепечатала большую часть книги)).
Мне глубоко импонирует его высказывание “психотерапия в каком-либо радикальном смысле не может быть ничем иным, кроме как постепенным и длительным процессом повторного роста”.
Очень познавательные главы на тему “шизоидного компромисса”, хрупкого баланса, который находится многими людьми, который может характеризоваться “одной ногой здесь, другой там”, который позволяет им не заходит в отношения глубоко, чтобы не встретиться со всей силой своих потребностей и агонией зависимости, и не выходить из них тотально, чтобы не улететь в полную изоляцию. Он очень подробно описывает, как выстраивается такой баланс и в терапии и в жизни - “Когда пациент сможет установить устойчивый компромисс между этими двумя крайностями, результатом будет “заблокированный анализ” и терапевтический тупик”. Этот тупик иногда достаточно удовлетворительный, так что никто не идет дальше и глубже в связи с обоснованным сопротивлением, безопасностью, не готовностью и другим причинам. Однако, “другими причинами” бывает и сопротивление самого аналитика и его неготовность.
Если сам клиент хочет двигаться глубже, то только способность самого аналитика идти глубже создает хоть какой-то шанс. Но мало кто решается на такой регресс. В то же время, неплохо проработанные верхние слои в предыдущем анализе (или в предыдущей стадии анализа), могут быть достаточным подспорьем для возможности идти глубже, так как достаточное развитое “эго повседневной жизни” может выдержать взгляд в лицо “регрессировавшего младенца внутри”. Гантрип под всеми углами рассматривает такое углубление и многие сложности, встречающиеся на этом пути. Обсудив сопротивление лечению и регрессии, последующее столкновение с обнаруженным отчаянием и одиночеством, он переходит к третьей проблеме:
William Hays
Очень познавательные главы на тему “шизоидного компромисса”, хрупкого баланса, который находится многими людьми, который может характеризоваться “одной ногой здесь, другой там”, который позволяет им не заходит в отношения глубоко, чтобы не встретиться со всей силой своих потребностей и агонией зависимости, и не выходить из них тотально, чтобы не улететь в полную изоляцию. Он очень подробно описывает, как выстраивается такой баланс и в терапии и в жизни - “Когда пациент сможет установить устойчивый компромисс между этими двумя крайностями, результатом будет “заблокированный анализ” и терапевтический тупик”. Этот тупик иногда достаточно удовлетворительный, так что никто не идет дальше и глубже в связи с обоснованным сопротивлением, безопасностью, не готовностью и другим причинам. Однако, “другими причинами” бывает и сопротивление самого аналитика и его неготовность.
Если сам клиент хочет двигаться глубже, то только способность самого аналитика идти глубже создает хоть какой-то шанс. Но мало кто решается на такой регресс. В то же время, неплохо проработанные верхние слои в предыдущем анализе (или в предыдущей стадии анализа), могут быть достаточным подспорьем для возможности идти глубже, так как достаточное развитое “эго повседневной жизни” может выдержать взгляд в лицо “регрессировавшего младенца внутри”. Гантрип под всеми углами рассматривает такое углубление и многие сложности, встречающиеся на этом пути. Обсудив сопротивление лечению и регрессии, последующее столкновение с обнаруженным отчаянием и одиночеством, он переходит к третьей проблеме:
William Hays
“Третий вопрос, который может быть здесь поставлен, заключается в том, что регрессировавший шизоидный пациент *хочет*, чтобы к нему относились как к ребенку, а аналитик считает, что пациенту не следует потакать в этом. Это является грубым упрощением. Даже когда истерическая драматизация болезни очевидна, внутри пациента скрывается младенец, подорванное базисное эго, которое *нуждается* в том, чтобы его принимали таким, каков он есть, чтобы ему помогли в той степени “терапевтической регрессии”, которая окажется необходимой. Но в пациенте также наличествует антилибидинальное эго, которое ненавидит этого внутреннего младенца.”
Здесь крайне многое зависит именно от позиции аналитика, на чью сторону вставать, с кем объединяться. Причем призыв объединиться именно с антилибидинальным эго может быть очень настоятельным - как исходящим прямо от сознательной части пациента, так и расцветающим в контрпереносе аналитика, так и исходящим от внутренней приверженности антилибидинальному эго самого аналитика. Мы можем довольно четко видеть, что именно происходит по тому, как клиент/пациент/анализанд начинает себя вести:
“Если пациент чувствует, что терапевт защищается от его глубочайших потребностей, это может принудить пациента выдвинуть эти потребности на передний план и стать требовательным и манипулятивным по отношению к аналитику (родителю), который отвергает его базисным образом. Если же, однако, он медленно осознает, что аналитик будет принимать и помогать ребенку внутри него, то в таких взаимоотношениях его антилибидинальные защиты могут быть открыто выражены, и пациент сопротивляется лечению, что бы НЕ зависеть от помощи аналитика. Анализ этой ситуации приводит к намного большему реальному прогрессу в движении к безопасной, спокойной, не охваченной тревогой и спонтанно любящей личности.”
Вот так - сопротивление зависимости/любви/лечению гораздо более положительная ситуация, нежели клиент, который требует, чтобы его любили как следует. Переживание этого базисного отвержения, переживание “нелюбви” являет собой, как мне кажется, крайне опасную ситуацию, соприкосновение с самой основой выбора - жить или не жить.
“Требовательный пациент, подобно требовательному ребенку, шумно требует любви, в которой, как он считает ему отказывают. Сопротивляющийся пациент страшится принять любовь, которая как он подозревает, окажется удушающей. В любом случае вполне вероятно, что пациент будет точно чувствовать базисное отношение аналитика, скрывающееся за его поведением. Вероятно, пациент с наиболее глубокими шизоидными проблемами – это пациент наиболее зависимый, в длительной перспективе, от степени реальной зрелости терапевта для достижения успешного результата. Мы нуждаемся в большем знании о повтором росте глубоко ушедшего инфантильного эго, спрятанного в глубинах бессознательного, и о том, какая связь с аналитиком требуется пациенту, чтобы сделать это возможным.
Один пациент просто сказал: “Если я могу чувствовать, что меня любят, я уверен, что буду расти. Могу ли я быть уверен в том, что вы искренне заботитесь о ребенке во мне?” – утверждение, которое делает ясным, что в конечном итоге пациент ищет родительского руководства, достаточно надежного, чтобы аннулировать результаты ранней неудачи роста.”
“Третий вопрос, который может быть здесь поставлен, заключается в том, что регрессировавший шизоидный пациент *хочет*, чтобы к нему относились как к ребенку, а аналитик считает, что пациенту не следует потакать в этом. Это является грубым упрощением. Даже когда истерическая драматизация болезни очевидна, внутри пациента скрывается младенец, подорванное базисное эго, которое *нуждается* в том, чтобы его принимали таким, каков он есть, чтобы ему помогли в той степени “терапевтической регрессии”, которая окажется необходимой. Но в пациенте также наличествует антилибидинальное эго, которое ненавидит этого внутреннего младенца.”
Здесь крайне многое зависит именно от позиции аналитика, на чью сторону вставать, с кем объединяться. Причем призыв объединиться именно с антилибидинальным эго может быть очень настоятельным - как исходящим прямо от сознательной части пациента, так и расцветающим в контрпереносе аналитика, так и исходящим от внутренней приверженности антилибидинальному эго самого аналитика. Мы можем довольно четко видеть, что именно происходит по тому, как клиент/пациент/анализанд начинает себя вести:
“Если пациент чувствует, что терапевт защищается от его глубочайших потребностей, это может принудить пациента выдвинуть эти потребности на передний план и стать требовательным и манипулятивным по отношению к аналитику (родителю), который отвергает его базисным образом. Если же, однако, он медленно осознает, что аналитик будет принимать и помогать ребенку внутри него, то в таких взаимоотношениях его антилибидинальные защиты могут быть открыто выражены, и пациент сопротивляется лечению, что бы НЕ зависеть от помощи аналитика. Анализ этой ситуации приводит к намного большему реальному прогрессу в движении к безопасной, спокойной, не охваченной тревогой и спонтанно любящей личности.”
Вот так - сопротивление зависимости/любви/лечению гораздо более положительная ситуация, нежели клиент, который требует, чтобы его любили как следует. Переживание этого базисного отвержения, переживание “нелюбви” являет собой, как мне кажется, крайне опасную ситуацию, соприкосновение с самой основой выбора - жить или не жить.
“Требовательный пациент, подобно требовательному ребенку, шумно требует любви, в которой, как он считает ему отказывают. Сопротивляющийся пациент страшится принять любовь, которая как он подозревает, окажется удушающей. В любом случае вполне вероятно, что пациент будет точно чувствовать базисное отношение аналитика, скрывающееся за его поведением. Вероятно, пациент с наиболее глубокими шизоидными проблемами – это пациент наиболее зависимый, в длительной перспективе, от степени реальной зрелости терапевта для достижения успешного результата. Мы нуждаемся в большем знании о повтором росте глубоко ушедшего инфантильного эго, спрятанного в глубинах бессознательного, и о том, какая связь с аналитиком требуется пациенту, чтобы сделать это возможным.
Один пациент просто сказал: “Если я могу чувствовать, что меня любят, я уверен, что буду расти. Могу ли я быть уверен в том, что вы искренне заботитесь о ребенке во мне?” – утверждение, которое делает ясным, что в конечном итоге пациент ищет родительского руководства, достаточно надежного, чтобы аннулировать результаты ранней неудачи роста.”
